Горловое пение — музыка вибраций души
Происхождение горлового пения
Искусство горловой фонации возникло очень давно, на заре человечества. Тогда оно еще не было пением, как таковым, и служило повседневным способом общения. Его основу составляли гласные звуки, щелчки языком и горлом, хрипение и свист. Все это носило подражательный характер, по типу: так шумит река, так поет птица, так рычит зверь. По характеру того или иного звука окружающим было понятно, о каком животном или явлении природы идет речь. Горловое (гортанное) двухголосное пение — это совершенно уникальное явление не только в мире музыки, но и в духовной культуре вообще. Сейчас горловое пение присуще лишь некоторым народам Саяно-Алтайского региона — тувинцам, алтайцам, монголам, а также проживающим в европейской части России башкирам. Уникальность этого искусства заключается в том, что исполнитель извлекает сразу две ноты одновременно, образуя, таким образом, своеобразное двухголосное соло. Горловое пение слагается «из целой гаммы хрипов». Певец вбирает в себя столько воздуха, сколько могут вместить его легкие, и затем начинает урчащие хрипы из глубины лёгких, непрерывность и длительность которых всецело зависит от его умения управлять диафрагмой.
Тувинское горловое пение
По мнению большинства специалистов, тувинское горловое пение — хоомей — заметно отличается от аналогичного искусства алтайцев, бурятов и монголов, прежде всего, большим разнообразием стилей. Основными считаются 5 стилей — каргыраа, хоомей, сыгыт, эзенгилээр, борбаннадыр, кроме того, существуют несколько разновидностей — думчуктар (новализация), хоректээр (петь грудью), хову каргыраазы (степное каргыраа).
Происхождение термина «хоомей» трактуют по-разному. Некоторые связывают его с названием искусства звукоподражания, особой манерой звукоизвлечения «хоолээр», что означает гудеть или производить звук, похожий на гудение, другие — с тувинским названием глотки, гортани хоо, хоозу.
В монгольском языке также существует слово «хоомий», означающее горло, носоглотка, горловое пение.
Стиль хоомей акустически связан с тяжелым, низким, жужжащим звуком крайне низких частот. Обычно само звучание в стиле хоомей представляется важнее поэтического текста. В отличие от пения монголов, тувинский хоомей может исполняться без текста, или с текстом жанра колыбельных песен. Для тувинской музыки древности это достаточно существенный момент.
Тувинский стиль сыгыт, по всей вероятности, произошел от глагола сыгыр — свистеть. Есть существительное сыгыт (свист).
Термин сыгыт означает причитание, плач как производное от этого слова сыгытчы — причитающий или стонущий. Это наталкивает на предположение о прямой вязи тувинского стиля сыгыт с погребальным обрядом.
Наименование стиля эзенгилээр происходит от слова эзенги — стремена и, пожалуй, наиболее точно передает основной смысл и характер его музыки. При езде на лошади серебряная уздечка, чепрак, приклеенный к седлу, соприкасаясь со стременами, издавали определенный ритмический звук. Для воспроизведения этих звуков всадник должен был занимать определенное положение в седле и ехать иноходь. Стиль эзенгилээр появился как подражание этим звукам.
Название стиля борбаннадыр произошло от тувинского глагола «борбаннат» — перекатывать что-то круглое. Этот стиль имеет ритмические формы.
Наименование стиля эзенгилээр происходит от слова эзенги — стремена и, пожалуй, наиболее точно передает основной смысл и характер его музыки. При езде на лошади серебряная уздечка, чепрак, приклеенный к седлу, соприкасаясь со стременами, издавали определенный ритмический звук. Для воспроизведения этих звуков всадник должен был занимать определенное положение в седле и ехать иноходь. Стиль эзенгилээр появился как подражание этим звукам.
Название стиля борбаннадыр произошло от тувинского глагола «борбаннат» — перекатывать что-то круглое. Этот стиль имеет ритмические формы.
Легенды и сказания, связанные с горловым пением
О происхождении разных видов тувинского горлового пения сохранились в народе легенды и предания. Так, одна из легенд гласит, что в незапамятные времена стиль каргыраа бытовал среди верблюдоводов. Каргыраа возник как подражание голосу верблюдицы: когда верблюжонок умирает, верблюдица скачет, издавая звуки, схожие с каргыраа. Сам термин каргыраа имеет звукоподражательную основу, обозначающую хрип или звуки, похожие на хрипение. Например, в современном тувинском языке существует звукоподражательный глагол каргыраар (каргыра), имеющий значение — хрипеть, издавать хриплые звуки; бурлить (при кипении, например, каши).
Также существует тувинское предание, что юноша-сирота жил в течение трех лет в одиночестве, у подножия скалы, отзывающейся в окрестной долине многоголосным эхом. В результате движения струй воздуха под большим напором образовывался эффект резонанса между скалами. Сама природа как бы способствовала изобретательности людей в поисках самовыражения, когда человек оставался наедине с бурной стихией. Однажды юноша сидел и издавал звуки, подражая звукам гудения, исходящим из скалы. Ветер донес этот звук до людей, и они назвали это пение «хоомей».
В сказании «Старик Боралдай, имеющий коня Бока-Шокар» упоминается: «Когда Боралдай заглянул вовнутрь юрты, он увидел золотую царевну… Шестеро девушек вплетали во все косы серебристо-золотые нити, позади три девушки привязывали бусы-украшения, а позади шестеро парней исполняли каргыраа, хоомей, сыгыт».
Монгольское горловое пение
В отличие от мелодического сольного двухголосия тувинцев, пение тувинских, монгольских или тибетских лам можно охарактеризовать как исполняемое гортанным звуком коллективное гармоническое многоголосие.
Горловое пение является результатом специфического гортанного пения, музыкально-поэтического мышления народа. У тувинцев, монголов оно обусловлено безграничной любовью к природе. Поэтому мерой всех вещей и источником вдохновения у древних исполнителей-мастеров являлась природа. Ценность и красота звука измерялась умением передать «живую жизнь» не только путем подражания, но и проникновением в ее сущность.
Горловое пение с давних времен было одной из традиционных форм музыкального искусства монголов, тувинцев и являлось неотъемлемой частью праздников, обрядов быта, нашло яркое отображение в героических сказаниях и сказках народа, бережно хранимых и передаваемых от поколения к поколению в течение столетий.
